Отношение работников леса к новому кодексу разное: кто-то связывает с ним надежды на светлое будущее, кто-то (и таких явное большинство) опасается, что кодекс лишь разрушит существующую систему российского лесоуправления, но не позволит создать ничего более разумного.

На фоне жарких дискуссий о судьбе российского лесного хозяйства полезно подумать и о том, что же будет собственно с лесом — приведет ли новый кодекс к дальнейшему разорению лесов страны, или же, наоборот, будет способствовать их сохранению.

Вопрос о том, что будет с лесом в связи с принятием нового Лесного кодекса и не грозит ли российским лесам еще большее разорение и опустошение, чем то, которое мы наблюдаем сейчас, можно разделить на три составные части: будут ли рубить больше, не изменятся ли виды и технологии рубок на более варварские и разрушительные для природы, и не сместятся ли значительные объемы рубок в наиболее ценные леса, которые при правильной организации хозяйства следовало бы максимально сберегать.

Будут больше рубить?
Самая простая часть вопроса — будут ли рубить больше. На это можно ответить практически однозначно: нет, после принятия нового Лесного кодекса суммарный объем рубок в лесах России не увеличится, а скорее всего — даже существенно сократится. Дело в том, что лес рубят не просто для того, чтобы срубить, а для того, чтобы как-то использовать заготовленную древесину — т.е. объем рубок определяется в первую очередь спросом на древесину (суммой использования древесины внутри страны и экспорта). Спрос же на древесину в ближайшие годы, скорее всего, не только не будет расти, но даже и сократится.

Во-первых, скорее всего, будет сокращаться экспорт необработанной древесины — не только из-за принимаемых правительством мер по его ограничению, но и в силу естественного развития событий (истощения запасов лесов в приграничных районах страны, увеличения стоимости транспортировки, сложностей в работе таможни и других контролирующих органов, роста коррупции и т.д.). Официальная таможенная статистика уже показывает значительное (на четверть) сокращение вывоза необработанной древесины из России по сравнению с рекордным уровнем, достигнутым в мае нынешнего года. Скорее всего, сокращение продолжится.

Во-вторых, предприятия российской лесной отрасли, чтобы оставаться конкурентоспособными, будут вынуждены постепенно повышать эффективность использования древесного сырья, сокращать количество отходов. Это уже происходит, но российским предприятиям целлюлозно-бумажной отрасли и деревообработки еще довольно далеко до своих западных собратьев по эффективности и безотходности использования древесного сырья. В условиях, когда доставленная к воротам предприятия древесина становится все более и более дорогой, вопрос ставится очень просто: или поднять эффективность использования сырья до лучших европейских стандартов — или разориться. И то, и другое ведет к сокращению использования сырья.

В-третьих, новый Лесной кодекс если и не отменяет законодательные механизмы, ранее заставлявшие лесопользователей рубить малоценную древесину пусть даже себе в убыток (штрафы за "недорубы", санкции за недоиспользование расчетной лесосеки), то делает их значительно менее действенными (исчезают неустойки, исчезает прямая возможность расторжения договора аренды за "неосвоение" расчетной лесосеки). Соответственно — у лесопользователей появляется возможность отказа о рубки хотя бы малоценных деревьев или участков леса себе в убыток.

В-четвертых, новый Лесной кодекс вводит ряд довольно сложных и неподготовленных бюрократических процедур, через которые придется пройти всем существующим арендаторам лесного фонда (прежде всего — перезаключение договоров аренды и кадастровый учет арендных участков). Пока неизвестно, как будут организованы эти бюрократические процедуры, но, скорее всего, они окажутся трудновыполнимыми и связанными с высоким уровнем коррупции. Вероятнее всего, значительная часть арендаторов не сможет пройти через эти процедуры и потеряет доступ к лесным ресурсам.

В-пятых, пока непонятно, как будет обеспечиваться процесс получения документов, дающих право рубки, с начала 2007 года. Руководство Рослесхоза предполагает, что все необходимые для работы лесозаготовительных предприятий лесорубочные билеты должны быть выписаны до Нового года. Однако, по информации, поступающей из большинства регионов, лесхозы просто не справляются с этой работой (тем более, что одновременно им приходится решать вопросы, связанные с передачей полномочий по управлению лесами). Весьма вероятно, что это станет техническим препятствием для работы многих законных лесопользователей.

В-шестых, неясна судьба самих лесхозов, вклад которых в заготовку древесины в России весьма значителен. Лесхозы в любом случае потеряют часть возможностей, связанных с заготовкой древесины (хотя бы за счет исключения рубок, бесплатно проводимых лесхозами, на территории арендных участков после перезаключения договоров аренды). Вероятно, что постепенно лесхозы будут терять все больше и больше возможностей, связанных с льготным (бесплатным) лесопользованием.

Есть и еще целый ряд причин, которые, скорее всего, будут способствовать сокращению общих объемов потребления и заготовки древесины — повышение стоимости древесины, отпускаемой на корню, прогрессирующее истощение наиболее доступных лесов вблизи дорог и населенных пунктов, рост коррупции, связанный с хаотическими и неясными изменениями в правилах, и т.д.

Photo: www.vgoru.org

Во-вторых, новый Лесной кодекс завершает разрушение старой государственной лесной охраны, и возлагает на субъекты Российской Федерации ответственность за создание новой. В условиях дефицита финансирования (который обуславливается уже не самим лесным кодексом, а федеральным бюджетом 2007 года) и неподготовленности новой системы лесной охраны это означает, что как минимум в течение нескольких месяцев, а скорее всего — в течение всего 2007 года и дальше, эффективной лесной охраны в российских лесах не будет. Таким образом, даже если новые правила, разработанные в соответствии с новым кодексом, будут обеспечивать сохранение наиболее ценных лесов (защитных), контролировать исполнение этих правил будет в большинстве случаев некому. Соответственно, те леса, которые раньше (с 1888 года — с перерывами, и с 1943 года — уже на постоянной основе) сберегались как самые главные для сохранения среды обитания человека, после введения нового Лесного кодекса оказываются фактически беззащитными.

В-третьих, новый Лесной кодекс неизбежно будет способствовать росту самовольных рубок за счет сокращения законных. Древесина, отпускаемая "на корню", постепенно растет в цене — эта тенденция наблюдается уже на протяжении нескольких лет, и она напрямую не связана с новым кодексом; соответственно, появляется все больше и больше стимулов ее воровать. Система охраны лесов от незаконных рубок с принятием нового кодекса фактически разрушается полностью, и возрождения ее в ближайшее время ожидать не приходится — а воровать фактически бесхозное (неохраняемое) государственное добро легче, чем воровать охраняемое. Наконец, многие ныне существующие законные лесопользователи — арендаторы просто не смогут справиться с техническими проблемами, связанными с перезаключением договоров аренды, и потеряют законный доступ к лесным ресурсам, хотя бы на время. Все вместе это делает рост незаконных рубок практически неизбежным. Незаконные же рубки в условиях отсутствия действенной лесной охраны, разумеется, будут размещаться там, откуда древесину легче всего вывезти к потребителям — т.е. в лесах вблизи дорог, населенных пунктов и вообще в наиболее доступных лесах. В пределах же наиболее доступных лесов наибольший интерес для лесозаготовителей чаще всего представляют как раз те леса, которые раньше бережно сохранялись (как наиболее ценные с точки зрения среды обитания человека) и потому не были срублены.

В-четвертых, новый Лесной кодекс ликвидирует одну из важнейших категорий защитных лесов — так называемые "нерестоохранные леса", или запретные полосы по берегам рек, защищающие нерестилища ценных промысловых рыб. Во многих регионах страны, и особенно на Северо-Западе и на юге Дальнего Востока, в эту старую категорию защитности входят леса, ценность которых обуславливается далеко не только их значением для нерестилищ. Нередко эти защитные полосы представляют собой последние участки старого и более или менее дикого леса среди обширных вырубленных пространств, сплошь занятых вырубками последних десятилетий и лиственными молодняками. В подобных ситуациях практически неизбежно быстрое сведение бережно охранявшихся ранее нерестоохранных лесов, теряющих с введением нового Лесного кодекса свой охранный статус.

Из всего вышеизложенного можно сделать такой вывод. Наиболее вероятно, что введение нового Лесного кодекса Российской Федерации не приведет к увеличению общего объема заготовки древесины в стране (скорее — приведет к его снижению), и в среднем по стране не приведет к увеличению доли варварских и разорительных для леса видов и способов рубки. Однако, значительная часть рубок — как законных, так и незаконных — сместится в наиболее ценные и важные для сохранения среды обитания человека леса, прежде всего, в различные категории защитных лесов (лесов первой группы). Разорение защитных лесов в значительной степени будет связано также с деятельностью, не имеющей прямого отношения к лесному хозяйству, и прежде всего с застройкой лесов.

В результате этого степень разрушительного влияния хозяйственной деятельности на леса, ощущаемая населением России, и в особенности — населением наиболее густонаселенных районов нашей страны, в результате принятия нового Лесного кодекса и некоторых сопутствующих ему процессов, возрастет. Одним из следствий этого, скорее всего, станет рост неприязненного отношения граждан к существующей системе управления лесами и лесной отрасли в целом. Возможно, что неприятие активной частью населения России неблагоприятных изменений, происходящих в наиболее ценных для поддержания среды обитания человека лесах, рано или поздно достигнет такого уровня, что сделает неизбежным дальнейшее реформирование системы лесоуправления. Скорее всего, лишь это сможет подтолкнуть государственные органы к созданию такой модели управления лесами и лесного хозяйства, которая будет учитывать социальные и природные ценности леса и обеспечивать учет интересов большей части населения страны.